Расклееенный мир - Александр Долгушин

Желание

Над городом открыто для гусейИ прочей перелётной птицы небо,Не сушек, «сушек»… Летанины всей.Вот разогнаться, да вспорхнуть и мне бы,

Открыть бы, расшаперясь, бомболюк,Да вывалить весь гнев и всё презреньеНа всевозможных мировых подлюг!На этом и конец. Стихотворенья.

Туда-сюда

Она опять уйдёт. Да что ж такое?– Чего ты – как челнок – туда-сюда?!Нет ни минуты от тебя покоя.Сегодня воскресенье? Нет, среда!

Смешалось всё в сумятице явленийИ уявлений некоторых лиц.Недели сократились до мгновений,Секунды скачут вроде кобылиц,

Копытами звенят мне по затылку.А может, это… Истина в вине?Стучат. В глазок смотрю я, как в бутылку,За дверь. Там, «в толстой сумке на ремне»,

Конверт. Мой адрес. Наш. Макулатура.Бессвязные, как выкрики, слова:«Прости. Что делать – я такая дура…Но в этом ты, бесспорно, виноват!»

Своя рубашка

Бывший муж. А что это такое?Был и не был будто. Вот те раз!Как-то свет устроен бестолково,Полосато. Тигр. Или – матрац.

Или зебра. А ещё – шлагбаум.Хрясь – и перекрыл внезапно путь.Видимо, Каренин, не судьба вамПоездом себе разрезать грудь.

Шпалы – как матросская тельняшка.Свет и тень примериваешь ты:Я тебе иду. Мужской рубашкой,Близкой к телу. Рватой в лоскуты.

Никчёмная муза

Посетила Муза барана.Посетила барана Муза.Было это барану странно:Муза ведь – не трава для пуза.

Солнце щупало, из туманаВыбираясь на луг промоклый,Тёплым лучиком – и баранаЛоб, и в домишках стёклы.

Брякал колокол у коровыНеумело, как первоклашкин.Апатична и грустноброва,Озирала она ромашки

И барана меланхолично.– Наше дело с тобой – телячье.Муза – это, брат, неприлично.Это чё, типа «в речке мячик»?

Вот из дому выходит кесарь,Точит жало косы кесарьей.В Музах тоже он ни бельмесаНи однем из двоих полушарий.

Рот зачем? Чтобы кушать ротом.А намедни меня вязали…На заборе гнилом воротаПрисобачил, новьё, Хозяин…

Возвращайся, баран, к баранам.Ни к чему тебе эта Муза.Принесёт ли она добра нам?Шерсти клок с неё? – Лишь обуза!

Опыт

Висю под потолком, не чуя веса.Колбасный ножик точат доктора,Чтоб заглянуть в меня из интереса.Работники пилы и топора,

Наученные делать расчленёнкуПо правилам, а не из-за угла,Бросают в таз горячую печёнку…Мне каждый день она нужна была!

Как хорошо, когда не чуешь боли!Взял в руки сердце добрый Айболит…И понял глупый лопоухий кролик:А ведь душа без тела не болит!

К вопросу о верности

Не надо плакать. Тоже мне – на грудь!От слёз гнедые слипнутся волосья.Слезинки оживлённы, словно ртуть,Тушуясь, так и катятся… Небось, я

Не думка1 для иголок! Там, внутри,Большое сердце. Да, почти телячье.На вешалке жилетка. Посмотри,Как облиняла! – Вот в неё и плачут

Обычно все, кому не очень лень.Мужчина, говорят, не моногамен…С ковровой стенки пыжится2 олень:«Давай, самец, померимся рогами!»

Лезвие

Пригодилось лезвие ОккамаДля обрезки одного из ух.Форма жизни – форменная драма.Чур, не собираться больше двух.

Два ботинка. На стене подсолнух.За окном огромная луна.Друг мой, наплевать, что телу больно!Лишь бы не душа была больна!

Осенний город

В пространстве голом – как в чащобахЗастрял каштан – рогатый лось.В его ореховых утробахЕщё ничто не родилось.

И мы когда-то жили-были,Любили (помнишь?) были теСреди полезной книжной пыли,В многоэтажной высоте.

Пуста облупленная чаща.Полна обрывками бумаг.Тоскливо, мокро и пропаще.Коллаж из лиц и колымаг,

Домов, салатных блюд в горошек,Электровентканалсистем.Как город тих и позаброшен!Как грустен! Только вместе с тем…

Размышления

Земля. Человеческий фактор.Под гул грозовых облаковУтюжит безжалостный тракторВ полях дождевых червяков,Становятся пылью песчинки…Но трактор – всего лишь звеноЦепочки. В железной начинкеЕго есть живое зерно.Сдвигаются время и место.Меняются русла дорог.«Кому-то и лошадь – невеста!»Кому-то и вечность – не срок.

Потерянная мысль

Потерянная мысль – в глазу соринка! —Мучение! А ежели их две?Крест-накрест палки. Ветошь. Сверху – крынка.Беспутный ветер воет в голове.

Пустыню чернозёма топчут галки.Мудры, нахальны. Им-то – хоть бы хны.По два конца мои имеют палки,А белый свет – четыре стороны.

Объять бы необъятное, да где там!В дыру забора посиневший деньГлядится. Скоро – окончанье света…И это – мысль?! – Не мысль, а дребедень!

Папа Карло

Вот создал я «Галатею»,От усердия потеяИз обрубка мягкой липы.Дело двигалось со скрипом.Вота носик, вота ротик,Глазки, вроде как в дремоте…Совесть скульптора чиста:За интимные местаЧтобы не было ей стыдно —Сделал так, что их не видно.Сделал руки, сделал ноги.Пусть стоит в моей «берлоге».Сделал кругленький живот.Жду. А вдруг да оживёт…

Родник

Тепло руки, накрывшей родничок:Тихонько гладит мама по головке.Открытый космос. Сердцу горячо.Теченья мыслей. Образов поклёвки.

Галатея

Мается душица в оболочке.С газировкой старый автомат.Путь извилист. Буреломы, кочки.Изредка непроизвольный мат.

Океан впитал, как губка, островДеревенский. Не проскочит мышь.Палец-зажигалка. Калиостро.Хрен кого и хрен чем удивишь.

Перепутан сад. И нет покоя.Грудь в крестах, иль голову в кусты.В голый камень прячется Прасковья-Галатея. Глупые мечты!

Как

Безграмотный чумазый трубочистСидит, как ёжик в голубом тумане,На крыше. И отчаянно торчитСоха, как шило у него в кармане.

И бродит кошка чёрная в ночи,Как тень. Но трубочиста не обманешь.Темно в душе, как в негровой… печи.Луны обмылок выскользнул в предбанник…

Встреча

Здравствуй! Неужели? Вот так встреча!Выглядишь снаружи хорошо.Я? Да как солёный огуречик!Во, забыл уже, куда и шёл!

Чёрный голый грустный клён осеннийГреет ноги в угольях листвыРаскалённой. Старость. Нет спасеньяОт теченья времени, увы.

Лист упал. Как сбитый беспилотник.С высоты многоэтажной – хлоп!Долбит домовитый дятел-плотникИз осины домовину-гроб.

Стоп. А может – строит табуретку!Может – шкаф, шкатулку или стол.Погоди. Сейчас, приму таблетку…Снятый с производства валидол.

Пропускают дождь в нутро ботинки.Давят на сознанье облака.Осень не бывает без грустинки.Ну, всего хорошего! Пока!

Бомж

Сам себе надёжа и опора.Как улитка. Свиток за плечом.Ежели издохнешь под забором —Нет виновных. Бог здесь ни при чём.

Сам себе и ангел, и хранитель,Обживаешь дно, упав с вершин.Обиваешь сумраком обитель

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Подушечка.

2

Пыжик – молодой олень.